Александра Афанасьевна Тропникова (в девичестве Меньшакова) родилась 15 июня 1938 года в деревне Клубоковская (Курья). Отец, Афанасий Михайлович (1912 г. р) – участник Великой Отечественной войны. Мать – Дарья Прокопьевна, в девичестве Шевелёва (1908 г.р.).

О своём отце Александра помнит смутно: мала была. Как уходил на войну, не помнит, а вот когда в дом принесли похоронку в 1942 году, то плачь и причитания матери остались в памяти.

Просил не заходить на паром, предчувствуя беду

В Широком Прилуке жил участник войны, сослуживец отца – Михаил Вепрёв. Когда жена Афанасия стала немощной, то на зиму она приезжала жить к дочери Александре. Тогда и познакомилась с Михаилом, поведавшим ей историю, очевидцем которой был.

На переправе через реку Нева (на станции Мга) стоял паром, предназначенный для переправы солдат и тяжёлой боевой техники. Среди них Михаил и увидел Афанасия. Подошёл и шепнул ему, чтобы тот не заходил на паром, предчувствуя беду. Но тот был вынужден вместе с сослуживцами выполнять приказ командования. На пароме вместе с людьми стояли ещё четыре танка. Не дойдя до другого берега, паром затонул. Это было в 1942 году. С тех пор Афанасий Меньшаков считался без вести пропавшим.

Совсем недавно его внуки нашли информацию, что под Ленинградом на Серафимовском кладбище установлен мемориал в память о погибших солдатах во время той переправы, там есть и фамилия Афанасия Меньшакова. Лишь после войны его жена стала получать пенсию по потере кормильца на дочь в сумме пять рублей.

В те годы всем жилось тяжело. Дарья Прокопьевна катала валенки, которые увозили для наших солдат. К её дому на лошадях доставляли овечью шерсть в больших кипах, а от неё строго по накладным увозили готовую продукцию. С ней жили четверо детей: старший Василий (1933 года рождения), Александра (1938 года рождения) и двое их малолетних братьев, которые вскоре умерли от голода. Дома по хозяйству, да и в любой работе ей помогали старшие дети. Они теребили шерсть, разбивали её на олуке, специальной шерстобитной палке, струной, которую делали из овечьих кишок. Олук изготовляли из нескольких тонких дощечек, примерно метровой длины, соединенных меж собой крепкими нитками. В этом приспособлении ещё было два деревянных гребня, на которые натягивалась струна. Снизу ставили решётку, а под неё – сетку, на которую проваливался весь мусор. Дальнейшая технология изготовления валенок была ещё сложней, но Александра и её переняла от матери. За свою жизнь она скатала их не один десяток.

Учиться Александра пошла в десять лет…

Тёплые воспоминания остались у Александры Афанасьевны о своей бабушке по отцу – Степаниде Ивановне, которая была очень ласковая и приветливая. Внуки частенько прибегали к ней, чтобы полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Начальная школа, в первый класс которой пошла Оля (как звали её домашние), находилась в той же деревне. Учительницей была Клавдия Александровна Меньшакова (её муж был братом отцу Оли, и семья их жила в деревне Курья). Мать не отпускала дочь в школу, так как нуждалась в её помощи. Клавдия Александровна, пользуясь родственными отношениями, убедила ту в необходимости обучения дочери. Учиться девочка пришла уже в девятилетнем возрасте.

В школе всего было около 30 учеников. Здесь учились дети из трёх деревень: Курья, Шевелёвы и Пригодино.

Вместе с Олей начинали учиться Василий Васильевич Анкудинов, Иван Ефимович Меньшаков, Виталий Николаевич Шевелёв, Василий Савельевич Шевелёв, Николай Александрович Шевелев и другие. К сожалению, многих учащихся того периода наша собеседница вспомнить не могла. Окончив четыре класса начальной школы, горела желанием продолжать учёбу. А семилетняя школа находилась не близко, в семи километрах от дома, в селе Вилегодск. А куда пойдешь, если одежды было мало.
«До морозов, – как рассказывает Александра Афанасьевна, – проучилась и больше в школу не пошла, но не потому, что желание учиться пропало, просто ходить не в чём было».

Ей в ту пору было тринадцать с половиной лет. Это было начало пятидесятых. При устройстве на работу к возрасту тогда не придирались, и работа была. Пригласили на смолокуренный завод, находившийся в районе Малой Межевицы, что в семи километрах от деревни. Работников, гнавших смолу, на этом заводе было пятеро. Печь разжечь, воды принести, чай вскипятить входило в её обязанности, с которыми она легко справлялась – бойкая была. Домой на неделе не уходила, поэтому ещё и за сторожа оставалась.

– Я, – рассказывает о прошлом наша собеседница, – волков боялась, так на ночь все одеяла собирала на себя. На выходной уезжала с работниками домой в бане помыться да и матери по хозяйству помочь. Заменял меня на этот день старичок Василий Иванович от Шевелевых. На работу пошла ещё и потому, что тут можно было хлеба досыта наестись и чаю с сахаром напиться, чего дома, как и у большинства в деревне, вдоволь не было.

Вместе с Олей на смолокурне работала деревенская девушка Александра Титовна, она постарше её. За работу, как ей запомнилось, платили по 20 рублей в месяц. Производство смолы на заводе осуществлялось только зимой. Весной эти работники принимали участие на лесосплаве по реке Нарчуг. Оля помогала поварам. За работы во время сплавной навигации получила 360 рублей, чем была очень довольна. На смолокуренном заводе она отработала двадцать месяцев. Летом работала по нарядам в колхозе имени 7-го Съезда Советов до середины 1950 года. Ещё до замужества, проживая на Курье и являясь уже членом колхоза имени Хрущёва, ходила на колхозные сенокосы. В первую очередь выставляли ближние луга и поля, а потом уезжали или уходили на дальние сенокосы, называемые Большой Ручей, Денисовка, Соргиль. Бригада колхозников уезжала на неделю, две, а то и больше: всё зависело от погоды.

Я тоже помню те времена…

Я тоже помню те времена, когда в разгар сенокоса к нам в деревню приезжал гусеничный трактор с волокушей, на которую грузили мешки, кузовки с продуктами, сменной одеждой, сенокосные принадлежности, а потом с шутками-прибаутками садились сенокосники. Жили в избушке, варили еду на костре, подвешивая котелки на длинные крючки, которые крепились на перекладине.

Дело молодое, и после окончания работы душа просила отдыха. В деревню бежать далековато, а поселок Скотно – в трёх километрах. Вот и бегали туда девки на пляски, не чувствуя усталости. Это было в пятидесятые годы. Наша семья и ещё многие из деревень Курья и Шевелёвы жили в то время в посёлке, ушли в поисках лучшей жизни. Александра Афанасьевна до сегодняшнего дня помнит угощение свежиной у моих родителей Надежды Ефимовны и Александра Филимоновича Шевелёвых. После плясок девки оставались ночевать у бывшего соседа по деревне Курья – Василия Павловича Анкудинова. Он был настоящим мастером по пошиву и ремонту любой обуви, чем завоевал себе авторитет и уважение сельчан, а также известность за пределами своей округи.

Сваты прибыли из деревни Сорово

В Скотном Оля встречалась со своей подружкой Ниной Петровной Шевелёвой, которая была её постарше и работала в поселке продавцом. Позднее Нина познакомилась с местным медиком Нероновым Николаем Андреевичем, вышла за него замуж. После закрытия посёлка они уехали в Воркуту.

Семнадцатилетней Оле довелось испытать нелёгкий труд на подсочке в лесохимии. Её участок находился у Сосновой пашни в четырёх километрах от дома.

Пришла и её пора. Хватит в девках сидеть. Сваты прибыли из деревни Сорово. Виталия Васильевича Тропникова, младше себя на год, она до сватовства не знала. Приглянулся. Согласилась. Девичник организовали, свадьбу собрали, а вот к венцу не ходили и брак не зарегистрировали. Такое решение было принято свекровью потому, что Виталию вскоре предстоял призыв в армию. Проводив супруга на трёхлетнюю службу, осталась невестка жить со свекровью. Меж собой не ладили.

Со слов моей собеседницы, дошло до того, что свекровь её «выжила» из дома и даже сына убедила в прегрешениях невестки. Виталий, поверив матери, три года не писал письма супруге, а ведь уже дочка родилась. Не выдержала Александра такого отношения к себе, собрала пожитки, дочку в беремя и ушла от свекрови к маме на Курью.
Мать нерадостно её встретила. Сказала, как отрезала: «Вышла замуж, так и живи». Поддержал сестру старший брат Василий, тактично объяснив матери: «Мама, у тебя одна дочь, а у меня одна сестра, поможем!».

Дедушка Михаил согласился понянчиться с внучкой. Александра пошла работать в колхоз, но проработала там недолго. Всё-таки в лесной промышленности снабжение и оплата труда были не сравнимы с колхозными. И она это почувствовала.

В 1960 году Александра Афанасьевна уезжает в поселок Сорово, оформляется сучкорубом в лесозаготовительную бригаду. Когда пришел из армии муж, попросил у неё прощения. Она простила. На следующий день Виталий Тропников запряг лошадь, и они поехали в сельсовет для законной регистрации супружеских отношений.
Жили в бараке, работали в лесу. Семья пополнилась ещё двумя детьми.

В 60-е годы в поселке Широкий Прилук активно велось строительство жилья, возводились двухэтажные дома. В народе говорят: «Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». В 1968 году семья Тропниковых уже из пяти человек переезжает на новое место жительства в Вохтинский лесопункт. Получили там квартиру. Родился ещё один сын, нарекли Олегом. Оба с мужем работали в лесу. Виталий – трактористом, электриком, а Александра 27 лет проработала на катище. Однажды сильно повредила ногу и была выведена на инвалидность.

Всю жизнь, пока могли, держали корову, кур, поросят. Супруги Виталий и Александра прожили в мире и согласии 49 лет. Муж умер в 67 лет. Его жена в настоящее время живёт в посёлке, окруженная вниманием и заботой дочерей Надежды, Любови, сына Олега и внуков, которых у неё шестеро, да правнуков шестеро.

Александра Афанасьевна недавно переболела коронавирусом. Получила осложнение на ноги, но не унывает, благодарна своим детям, которых безмерно любит.

Екатерина Дубинина, Ильинско-Подомское – Широкий Прилук